Игорь Афанасьев - <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="29796168677d66646965667f6c076a6664">[email protected]</a> (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)
— Я понимаю, ты взрослый человек и тебя тянет к доступным женщинам.
— Все! Решено! Я произведу кастрацию и сделаюсь выдающимся тенором! — попытался отшутиться Фил.
— Нет, ты не станешь выдающимся тенором, — очень серьезно сказала Лариса, — каждый раз, когда ты меня будешь обманывать, Бог будет отрезать кусочек от твоего таланта!
— Вот когда он прикончит этот пирог, — ухмыльнулся Фил, — я стану тихим домашним животным! Этаким старым котом на твоем диване!
— Осел — тоже домашнее животное, — спокойно, с достоинством отпарировала его колкость Лариса и ушла в другую комнату.
Целую неделю она не разговаривала с ним.
Филипп понимал, что каждый его необдуманный шаг доставляет ей боль, но жизнь вокруг бурлила с такой энергией, что он не всегда контролировал собственные поступки.
В институте он был на виду. Актерский курс оказался тесен для его энергии. Фил писал пьесы и песни, сочинял капустники, побеждал на конкурсах, придумывал самостоятельные спектакли, и в результате, его перевели на режиссерский факультет.
По этому случаю он затеял сочинение рок-оперы, где вместе с Натали и гуру-Александром попытался изложить легенду о сотворении Киева. Работа шла трудно исключительно по причине сложных семейных отношений между его друзьями. Что-то рухнуло в этой внешне безмятежной и богемной семье, — Филипп не очень понимал, что именно происходит, и старался поддерживать добрые отношения с обеими сторонами конфликта.
В июне, за несколько дней до окончания учебного года, они все вместе отправились в студенческий лагерь, где Александр собирался все лето подрабатывать на жизнь концертмейстером. Вместо того, чтобы зубрить историю театра, веселая компания отправилась на берег Днепра разыгрывать историю Киева.
Лагерь был еще пуст, несколько ленивых рабочих вгоняли гвозди в дощатый пол столовой, а другие натягивали большие и маленькие палатки для студенческой орды, которая вот-вот должна была хлынуть на берег Славутича.
В нагрянувшей в лагерь компании было еще несколько ребят и девчонок, и вечером, у костра, собрался веселый коллектив. Где-то рядом в деревне раздобыли чудесного самогона, настоянного на разных травах, и самодельная зубровка отлично подогревала голосовые связки исполнителей.
Гуру и Фил играли на гитарах, еще один музыкант вставлял импровизации на валторне и на зурне, остальные использовали кастрюли, ложки и другие ударные инструменты. Эффект был совершенно потрясающим. Гулким эхом разносились по берегу реки звуки фантастической музыки: славянская терция, кавказский полутон и первобытная ритм-группа сливались в отблесках костра в языческое действо, совершенно раскованное, искреннее и подлинное:
Я песни эти знаю с детства
И с каждым годом все ясней
Воспринимаю, как наследство,
Певцов давно минувших дней.
Они неспешны и красивы,
Как вешнего Днепра разлив —
Высокой нотой древний Киев
Хранит языческий мотив…
В напеве тихом и печальном,
Вдруг, открываются миры:
Закат. На берегу Почайны
Горят полянские костры,
Ступает вечер осторожно,
Усталый пахарь входит в дом,
А конь его, заржав тревожно,
Застыл в потоке голубом…
На берегу Славуты людно
День был удачным, видит Бог,
Взлетают песни поминутно,
И слышен девичий смешок,
И бледный месяц в звездной вьюге
Уже взошел поверх голов,
А в каждом отраженном звуке —
Мотивы будущих веков…
Лариса хотела играть в будущей постановке легендарную княжну Лыбедь, ей безумно нравилось, что ее героиня жертвует собой и превращается в реку, которая сметает волной всех аварских воинов. Однако Филлипп хотел, чтобы она сыграла аварскую княжну-пленницу, и эта роль ей тоже нравилась. Лариса распустила волосы и словно заправская ведьма носилась вокруг костра, декламируя под музыку страстное признание аварки:
Когда на землю падает звезда,
То рядом кто-то умирает.
Одна звезда — всего одна беда,
Но чей черед — никто не знает…
Милый! Ты улыбайся на печальной тризне!
Верю! Мы встретимся в другой, грядущей жизни,
Снова! Мы будем вместе там, в явленьи новом,
Вспомни! Меня, любимый мой, одним лишь словом…
Откуда-то из палаток, расставленных по берегу Днепра, на звуки языческого шабаша подтягивались удивленные отдыхающие, но они не могли долго оставаться просто зрителями. Натали быстро втягивала их в круг, и через несколько минут они уже прыгали через костры и пританцовывали вместе с колдуньей Мамелфой:
По зелену бархату катилося зернышко,
Птица перелетная обронила перышко,
Зерно золотистое к яхонту катилось,
Накурлыкал журавель — так все и случилось…
Размелю пшеницу я по донышку,
Отберу у зернышка силенушку,
Пущу по ветру я перышко залетное —
И готово зелье приворотное!
А еще возьму медвежий коготок,
Положу его в заветный уголок,
И пущу по белу свету шепоток,
Чтобы сущий всяк его услышать мог!
Цур, на вас! Пек, на вас!
И тени злобных аваров носились вокруг костра, не решаясь на открытый бой с дружиной Кия, и легендарная Лыбедь раскинула руки на краю обрыва.
И стала рать простоволосая пред ними, Как вызревшая под косу трава, Но тут случилось то, о чем поныне Гласит молва.
Лебедушка взошла к вершине кручи И пала камнем в голубой поток — И вздыбилась река волной могучей, И бой умолк…
Лишь в тишине нагрянувшей нежданно, Был слышен тихий, горький стон реки, Навстречу дню бежали мальчуганы, И плакали седые старики…
Трагический финал вызвал бурные дискуссии окружающих: кто-то утверждал, что существуют исторические свидетельства, противоречащие легенде, но где эти свидетельства, никто не мог сказать; кто-то отстаивал право поэта на вымысел и утверждал, что не имеет значения, были ли вообще в истории Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбедь.
— Это совсем не вымысел, — негромкий женский голос остановил спорящих. Красивая женщина в белом платке, накинутом на плечи, вошла в круг света, и по белому покрывалу заплясали красные отблески кострища.
— Если вы отправитесь в Ереван и попадете в библиотеку Матенодоран, то можете прочитать документ, который называется «Путешествие в землю Торонскую». Там все описано армянским путешественником, он в первом веке христианского летоисчисления встречался с Киевой, Хориевой и Гарцем. Гарц — это в переводе с армянского — змей, то же самое, что в переводе с древнеславянского — Щек.
Женщина присела рядом с Филом и, странное дело, они словно остались наедине. Вокруг продолжали шуметь и хохотать разгоряченные творчеством и самогоном зрители, но весь этот шум как бы отдалился от Фила, и на первом плане осталось только красивое лицо и белый платок.
— Я думаю, что ты родился под созвездием Скорпиона, — улыбнулась ослепительной улыбкой женщина.
— Отчего вы так решили? — растерянно переспросил Филипп и краем глаза увидел на противоположном краю круга горящие яростью глаза Ларисы.
— Решаем не мы, мы просто узнаем о принятых решениях, — поймала взгляд Ларисы жещина и положила свою руку на руку Филиппа:
— Здесь нам не дадут поговорить, пойдем к реке. Если ты опустишь прямую линию из центра созвездия Скорпиона, то увидишь, что твоя точка сегодня совпадает с моей.
Фила просто передернуло от ее слов.
Он вспомнил недавний разговор с Ларисой, а к тому же перед глазами вдруг замаячил пьяный богомаз из далекого детства, и разлился странный свет по карте на холодной крыше многоэтажки.
— Я тебя чем-то испугала? — рука женщины еще крепче сжала его руку. — Ты не должен ничего бояться. Просто ты должен идти туда, где тебя ждут.
— Фил! — глубоким сопрано окликнула его Лариса. — Иди сюда, пожалуйста!
— Сейчас! — махнул ей рукой в ответ Филипп, но сам не мог оторвать глаз от улыбки собеседницы, — Куда идти? — неожиданно осипшим голосом переспросил он.
— Отвечай сам на все свои вопросы, — засмеялась женщина, — но не делись ответами ни с кем. — Она встала и с усмешкой взглянула в сторону Ларисы. — Главное — тебе никто не должен мешать. Хочешь — завтра и уедем?
Перед глазами Филиппа вдруг отчетливо проявилась одесская ночь, отец и голос соседки по дачному домику:
— Ну, поехали со мной, — горячо шептала женщина, обращаясь к отцу, — ты же не любишь её, я знаю!
— Ты не понимаешь, — грустно отвечал отец, — у меня пацан растёт, он её любит, она — мать.
— Я буду любить его больше! — ещё жарче шептала женщина. — Что ты можешь ему дать в своём Киеве? Вырастет в подворотне. А у меня в Москве квартира, я кандидат наук, он будет как сыр в масле!
